Детские годы Багрова-внука (Аксакова)

Являются продолжением "Семейной хроники" (ниже). В ноябре 1856 г. Аксаков извещал Тургенева, что он пишет "книгу для детей, разумеется, не маленьких, а таких, которым около 12-ти лет". "Я ничего не придумал лучшего, как написать историю ребенка, начав ее со времени баснословного доисторического и проведя его сквозь все впечатления жизни и природы, жизни преимущественно деревенской. Как бы мне хотелось сию же минуту прочесть вам несколько тетрадей! Разумеется, тут нет никакой подделки под детский возраст и никаких нравоучений. Чувствую, что можно бы сделать дело немаловажное, но никак не смею надеяться на удачное исполнение". В эту книгу С. Т. "положил всю свою душу, все свое дарование и все умение, приобретенное долговременной опытностью", но он сам чувствовал, что Россия переживает "переломы", "великое время" (канун реформ 60-х годов), что "корабль тронулся, и у нас закружилась голова", поэтому его книга появится "не вовремя" и "не может быть вполне оценена", ибо важность интереса, если он "и сумел представить его в простоте художественной формы, неминуемо должна ускользнуть от развлеченного внимания".

Появление "Детских годов" вызвало ряд отзывов не только литературных друзей и единомышленников С. Т.: С. Шевырева (большая статья в "Русской беседе" 1858 г. № 10), М. Лонгинова ("Моск. вед". 1858 г. № 8), А. Бекетова ("Русск. вестн." 1858 г. № 6), но и в противоположном лагере русской журналистики. Добролюбов посвятил мемуарам Аксакова две обширные статьи в "Современнике" — "Деревенская жизнь помещика в старые годы" и "Разные сочинения А—а" (Сочин. т. I); обширная же статья была дана в "Атенее" 1858 г. № 14. Статьи Добролюбова и неизвестного автора в журнале "Атеней" явились переоценкой тех взглядов, которые были высказаны критикой относительно художественного значения произведений Аксакова.

Добролюбов оттеняет "фактическую правду аксаковских рассказов, то, что жизнь у рассказчика не составлена художественным образом из обломков и лоскутков, а просто изображена в своей фактической верности".

П. Н. Милюков проводит тот же взгляд на Аксакова-мемуариста. "Для историка русского общественного движения, — говорит Милюков, — Аксаков — не классический беллетрист, а мемуарист, драгоценный и единственный в своем роде". "Как художник, С. Т. А. вызывал и будет вызывать критику и возражения; слава в этом отношении сильно поблекла еще раньше окончания его литературной деятельности. Как "человеческий документ" нашего прошлого, он будет только возвышаться в цене по мере удаления от нас этого прошлого". (Из истории р. интел.).

Архипов. — Булгаков, Иван Николаевич. — Воецкая, Софья Николаевна. — Волков, Петр Николаевич. — Григорий. — Груша. — Деобольд. — Зубин, Александр Николаевич. — Жница. — Катерина. — Куроедов, Иван Петрович. — Ленивцев, М. В. — Ленивцева жена. — Мавмот Исеич. — Мазан, Ванька. — Макей. — Матрена. — Матфей Васильевич. — Мертваго, Дмитрий Борисович. — Мертваго, Иван Борисович. — Миницкая, А. П. — Миницкий, Павел Иванович. — Мироныч. — Михайлушка, Михаил Максимович. — Михей. — Мужик. — Мысеич, Еким. — Никитин. — Калмыки, Николай. — Няня. — Пантелей Григорьевич. — Пекарская. — Петина. — Петин. — Плещеева, Варвара Сергеевна. — Плещеева. — Рейхслейн. — Рожнова. — Рожнов. — Священник. — Сергей Алексеевич Багров-внук. — Софья Николаевна Багрова. — Степан Михайлович Багров. — Терентьев, Василий. — Трейблут. — Трофим. — Форейтор. — Философов. — Хорев. — Чичагов. — Энгельгардт. — Федоров, Петр. — Федор. — Феклуша.